Опубликовано: Народ Книги в мире книг. Июнь 2016 г. Вып 122
Источник: http://narodknigi.ru/journals/122/zhurnal_volga_za_yanvar_aprel_206_goda/
Автор: Валерий Шубинский
| [Журнал «Волга» за январь–апрель 2016 года] |
| Борис Клетинич. Мое частное бессмертие. Роман. Волга, 2016, № 1–2 Сложно, по-модернистски, обрывочными фрагментами с внезапными переключениями временных и сюжетных планов написанный роман. В основе сюжета — судьбы жителей Бессарабии (в основном евреев), тайно переходивших в 1930-е годы в советскую Транснистрию (сам автор — уроженец Кишинева, после двенадцати лет жизни в Израиле переселившийся в Канаду). Точнее, перед нами — роман о романе. Романе, который написал об этих людях и событиях один из перебежчиков, Петр Федорович Шор (Ильин), выбившийся в заслуженные советские писатели. Роман отвергнут, передан на Запад, напечатан там, выдвинут на различные премии. Но внезапно авторство Шора подвергнуто сомнению… Однако всё это — второй и третий уровень преломления реальности. Реальность же — базовая — такова: При ненормально-высоком костровом свете пляшущая толпа евреев шла в круг. Но не французики в узких панталонах, а другие, в деревенских кушмах, с лошадиными кистями в головах. Тела их, тощие и неладно свинченные, казались подхвачены некоей тупой инерцией, разогнавшей их по льду. Господи! Столько позёмной бури они своим танцем поднимали! Но тогда Василаке пришел в себя. — Не стреляй, Костэл!.. — с храбростью, которой трудно было от него ожидать, вырос он перед винтовочным прицелом. — Там же Идл-Замвл среди них!.. Видишь, с белой бородой?!.. <…> — Костэл! — взмолился он. — Подожди, пока они Луну замолят!.. У свиней течки не будет — без их «вэй-вэй»!.. Пока перед нами — первая часть эпопеи, которая обещает быть увлекательной. Рафаэль Шустерович. Скворечник № 13. Стихи. Волга, 2016, № 3–4 Энергичные, крепкие, образно наполненные стихи с небольшим внутренним сдвигом. Является ли этот сдвиг опознавательным знаком самодостаточного поэтического мира? Чтобы ответить на этот вопрос, требуется, вероятно, глубже познакомиться с творчеством поэта, жившего когда-то в Саратове, а с 1993 года обитающего в Израиле. Vale, насельник, скворец или галка, Пой, прославляя чужие миры: Рыхлым пространством делиться не жалко, бархатом хвои, штофом коры. Номер тринадцать. Плещите, ладони, алые — клёнов, златые — берёз, — нам, выживающим, млеющим в зоне крипты подвала от атомных гроз. Каких-то еврейских или израильских реалий в этих стихах нет — впрочем, может быть, они скрыты. Феликс Чечик. «под какую мелодию примем…» и др. стихи. Волга, 2016, № 3–4 Линия, восходящая к Георгию Иванову и «парижской ноте», — линия трагического истончения реальности и мягкого полураспада высказывания. Стихи Чечика — квалифицированный образчик этой эстетики: под какую мелодию примем смерть не смерть сон не сон станем облаком белым на синем накрахмаленным будто гарсон под какую мелодию или в тишине как в ночи позабудем всё то что любили растворимся и станем ничьи Реальность Израиля, где живет поэт, адаптируется в его текстах русской лирической традицией, а не наоборот: подарка лучше нет посередине лета в израиле чуть свет державинская флейта Вадим Месяц. Преступление и наказание. Шинель для Лейбы. Рассказы. Волга, 2016, № 3–4 Вадим Месяц, уроженец Томска, живший в Екатеринбурге, Москве, Нью-Йорке и снова в Москве, больше известен как поэт (а также издатель и пропагандист чужой поэзии), чем как прозаик. Его лаконичные и обаятельные рассказы — на автобиографическом материале. Первый — о том, как герой-рассказчик и его одноклассник, пятнадцатилетние оболтусы, «осквернили святыню» (курили и балагурили у Вечного огня) и были за то разбираемы на собрании: — У меня дедушка воевал с 39-го по 46-й, — сказал я. — Сейчас сидит в инвалидном кресле. Парализовало в прошлом году. Зачем мне осквернять памятники? Временной отрезок службы деда не понравился Моисею еще больше (Моисею Максовичу Грайфу, видимо, учителю или завучу — из текста неясно. — В.Ш.). Он с семьей был сослан в Сибирь из Черновцов после аннексии Западной Украины, но об этом не распространялся. Второй рассказ — о нью-йоркском знакомом по имени Лейба, который просит рассказчика привезти ему из России офицерскую шинель: он хочет таким образом «свести счеты с Красной армией». О каких счетах идет речь — понять трудно, ибо в Нью-Йорке предки Лейбы оказались, судя по всему, еще до советской власти. Тем не менее объяснение находится: Какие-то исторические обиды остались. Лейба хотел отомстить России за страдания своего пращура. За то, что сам по вине прадеда оказался здесь и вынужден теперь помогать обнищавшим русским и кормить их японскими деликатесами. Шинель Лейба получает и торжество отмщения испытывает… Подготовил Валерий Шубинский |