ПРОЗА
Татьяна Риздвенко. Пан. Роман
«…Гоч с хрустом включил магнитофон. Будто раздавил крупное насекомое.
…Га, это, что ль, музыка? Они переглянулись. Это – музыка? Это?! Нервная, хаотичная, дерганая нудятина.
Звуковая каляка-маляка.
Блин, и депрессивная…
То пальцем по стеклу.
То соло на бельевой веревке.
То будто попал в звенящее облако комаров…
Мутная, тревожащая, нервная. Ни ритма, ни мелодии.
Вот тоска…
Гоч с воодушевлением смотрел на них всеми своим морщинами: ну?! Кивнул на бумагу, вату, клей.
Они вдруг почувствовали себя детьми, которым велят разбрасывать игрушки, писать в трусы и кидаться манной кашей.
Но – не хватало веселой безысходности, заставившей Пьера Ришара принимать ванну в костюме…
Музыка была варварская, разрушительная. В ней вилась вседозволенность, свободу опознали значительно позже…»
Арен Ванян. Невидимая нить. Рассказ
«…Когда смеркалось и поднялся ветер, сердце впервые крепко сжалось от страха, что приближается ночь на улице. В ответ на страх в нем поднялась новая волна досады, что он поехал в проклятую Москву, оставил дом, жену, ребенка, поперся в этот грязный, безразличный город, где его оставили в дураках. Остыв, он снова задумался, что надо искать выход, надо спасаться. Страх толкал его найти хоть какую-нибудь, пусть самую жалкую и низкую, но помощь».
Сергей Зельдин. Рассказы
Восемь коротких разнохарактерных рассказов.
«…Это шутка, какой я казак. Но я не согласен и с женой, говорящей, что я псих. Для психа я недостаточно цельный. Все же мне чудится то то, то се. Например, мне иногда чудится уютный старый дом. Здесь вечер, зима, и дом этот в каком-то маленьком городишке, в безнадежной, бездонной советской глубинке. Это так далеко и глубоко, что здесь даже нет начальства. То есть начальство, наверное, есть, не может быть без начальства, но оно никак себя не проявляет…»
Вячеслав Харченко. Нежность. Рассказ
«– Ты когда-нибудь Дюка Эллингтона слушал? “Караван”, например, – спросила меня Лена.
Я посмотрел за окно. Струи мартовского дождя вперемешку со снегом оставляли на стекле полосы. Сквозь эти мокрые порезы были видны дворники, зачем-то подметавшие в непогоду двор, и поливальная машина, чье назначение тем более было непонятно.
– Кто это, – ответил я, оторвавшись от книги…»
Вадим Ярмолинец. Бешенковский. У моста Верразано. Рассказы
«Началось, как говорится, на ровном месте. Вот Леха Крыса сидел за праздничным столом и никого не трогал, а вот он, схватив столовый нож, тоже мне орудие убийства, кричал с матом-перематом, что он сейчас этого несчастного официанта порежет на куски. Отмечали, забыл сообщить, Старый Новый год в «Якоре», это у нас тут в Бейридже, прямо перед въездом на Верразано…»
Дмитрий Лагутин. Радио. Кораблики. Деда. Рассказы
«…В общем, я самым бессовестным образом прослушал долгий разговор Ани Степановой с подругой – и, конечно, мне стыдно. На следующий день я встретил ее на площадке у почтовых ящиков и даже не посмел поднять глаза, а уши у меня так горели, что, наверное, светиться могли. Она сказала – мягко и радостно, как обычно:
– Привет.
А я что-то крякнул и побежал вниз.
И, конечно, я запретил себе повторять такую подлость. И, конечно, не сдержался…»
ПОЭЗИЯ
Владимир Морозов. Любимые птицы предместий
«От нищеты самоуправства / До самой утренней черты / Лежит зимы холодной царство, / Где жители – лишь я и ты. // Мы ведаем, что не напрасно / Идём по зимнему пути, / Когда холодное пространство / Встаёт, как полдень, впереди. // А, главное, что все понятно: / Жизнь проживая на бегу, / Невольно оставляешь пятна / В ночном нетронутом снегу – // Как будто выстуженным садом, / Полузабытых мест жильцы, / Бредут две наши тени рядом, / Погодки или близнецы…»
Андрей Тавров. Флот в Авлиде
«Снег идет и заметает мачты, / мерзлый флаг колеблется, лисьи следы по палубе, / корабли стоят строем, как вбок идущий колодец, / бесконечный, безлюдный и безразличный. / Кинь им горсть зерен – не пошевелятся, / не сбегутся, не заворкуют, / из черепа песню не вынут, не изогнут / чьи-то губы отважным криком. / Стоят забывая себя постепенно / пока время и мысль не выветрят их контуры / вместе с контурами гор и светил».
Евгений Сошкин
«над тобой склонились / братья дождь и град // брат акупунктурщик / и брат гомеопат // за тобой приехал / наш мусоровоз // мыши и гекконы / водят хоровод»
Андрей Торопов
«Произнеси: “Джуманджи”, / И боль твоя пройдет, / Ты не успеешь даже / Заметить переход. // Такие были чувства, / Такая сласть была, / В комиссионке люстра / Из синего стекла. // Но лампочка осталась, / Она еще горит, / Блюдет твою усталость / И сказки говорит».
Илья Семененко-Басин
«Ты бы мог записать: Преклонился сей день. / Мая денёк восьмой года надцатого / перемогается, словно телёнком – бык. // Снег перемогает. Магог во пророках: / “Гога перемогу / в день, егда телятя быка переможет”».
Елена Зейферт. Из книги «Греческий дух латинской буквы»
«на ходулях вошёл / Тиресий, на ходулях в девять раз выше себя, птицы клевали его плечи, / прозрачные своды храма стали ещё выше. / ищет Афину, – шептались служанки и жалостно глядели в небо. / только конь смотрел ему в невидящее лицо, жаром дышало / чудовище, троянское приношение богини / самой себе, / деревянная злоба Паллады…»
ИЗ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ
Николай Шатров. Стихи из собрания Алексея Кириллова. Публикация, подготовка текста, предисловие Владимира Орлова
«…Алексей Кириллов долгие годы, до самой смерти поэта в 1977 году, был другом семьи Шатровых. При жизни он записывал авторское чтение на пленку – все известные записи восходят, как правило, к этому источнику; после смерти Шатрова пытался организовать издание наиболее «проходимых», с его точки зрения, стихов в каком-нибудь советском издательстве – ничего, конечно, не получилось. Тогда, видимо, и пришла мысль подготовить машинописное собрание сочинений» (из предисловия).
В СВОЕМ ФОРМАТЕ
Сергей Боровиков. Запятая – 5 (В русском жанре – 65)
«Юра Селезнёв дружил с Еленой Образцовой. Глядя сейчас по “Культуре” фильм к её 80-летию, вспомнил вдруг, как он рассказывал, что Елена Васильевна жаловалась, что её вынуждают на бесконечные зарубежные гастроли. Едва с одних она вернётся, как в Шереметьево уже встречают минкультовские чиновники: “Через час самолёт в Токио”. Неужели валютные гонорары наших звезд были столь значимы для бюджета страны?»
ПУТЕШЕСТВИЕ
Михаил Бару. Полстакана сметаны с сахаром
Постоянный ведущий нашей рубрики в этот раз рассказывает об Уржуме.
ЖИЗНЬ ХУДОЖНИКОВ
Вячеслав Лопатин. К выходу книги «Алексей Боголюбов: художник, моряк, путешественник»
Это не только и не столько рецензия на новое издание Радищевского музея, но рассказы о тех, кто так или иначе, в той или иной степени причастен к выходу нынешней книги.
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Борис Кутенков. Открытый финал
О кн.: Евгения Вежлян. Ангел на Павелецкой
Мария Малиновская. Человек и смерть
О публикации: Юрий Рыдкин. Симметрия смерти
Анна Сафронова. Рассказы в декабрьском «Октябре»
О журнале: Октябрь. 2019. № 12
ВОСПОМИНАНИЯ
Сергей Боровиков. Третий
«Когда в 1983 году Николая Благова назначили главным редактором журнала «Волга», я решил уволиться с должности заведующего отделом прозы по собственному желанию, что его удивило: ведь у нас были прекрасные отношения, несколько лет мы делили на двоих общий кабинет, и он долго уговаривал меня остаться. Но я отчётливо понимал, что делаю…»