Опубликовано: Абзац: альманах. Вып. 6. – М.: Проект Абзац, 2009. С. 202
Источник – http://polutona.ru/books/absatz6.pdf
Автор: Лев ГУРСКИЙ
В ВОЛГУ ВПАДАЮТ НЕВА, ГУДЗОН И РЕЙН
Журнал «Волга» не покидает литературного пространства
Для начала немного истории. «Волга», лучший не-московский литературный журнал (по версии жюри авторитетной премии «Малый Букер»), выходивший с середины 60-х годов прошлого века и ставший известным на всю страну в конце 80-х (после того, как его возглавил литературный критик и писатель Сергей Боровиков), был вынужден приостановить свой выход в 2000 году по не зависящим от редакции причинам, а, проще говоря, по причине безденежья.
Тогдашний саратовский губернатор Дмитрий Аяцков, на словах обещая помочь журналу, на деле дал команду финансировать из бюджета совсем другое издание – «Волга ХХI век» Николая Болкунова. Журнал этот не имел к прежней боровиковской «Волге» никакого отношения и быстро превратил полноводную реку в затхлое совписовское болотце. Журнал никем не читался, никем (кроме сотрудников) не замечался – он был абсолютно пустым местом, клоном провинциальных изданий советских времен, выпускаемых по разнарядке.
К началу 2007 года выморочность этого проекта ощутили уже все, кто имел хоть мало-мальское отношение к литературе, и тогда была предпринята попытка «перезагрузки» журнала: новый издатель Сергей Гришин, выпроводив болкуновскую команду, обратился за помощью к редакторам и авторам изначальной «Волги» – Анне Сафроновой, Алексею Голицыну, Алексею Александрову, Сергею Боровикову, Алексею Слаповскому и другим.
Журнал, казалось бы, обрел новое дыхание, его авторы номинировались на престижные международные премии, публикации вызывали споры далеко за пределами Саратова, но… Краткий альянс сплоченного редакционно-авторского коллектива с новым издателем (а точнее, с саратовским Министерством печати) долго не продлился: журнал был дружно атакован функционерами местного отделения Союза писателей 202 203 России и местной же Ассоциации Саратовских Писателей, чьи произведения уже не могли попасть на страницы журнала – ввиду их явной литературной беспомощности. Оппоненты журнала выкатили убойные аргументы (антипатриотизм, «русофобия», нецензурщина, «шизофренические выверты», чуть ли не растление молодежи), требуя вмешаться, разобраться и пресечь на корню.
Последнее и было сделано. Весной минувшего года Анне Сафроновой и ее авторам было отказано в праве продолжать делать литературный журнал, и с тех пор Министерство и Литература пошли разными дорогами: чиновники продолжили финансировать журнал «Волга XXI век», сразу ставший бессмысленным и беспощадным органом ассоциации саратовских графоманов, а бывший коллектив сделал то, что давно собирался, – возродил журнал с прежним рисунком на обложке (синяя стела на белом фоне) и прежним названием – «Волга».
К моменту, когда пишутся эти строки, вышли уже восемь номеров обновленного журнала: семь номеров – и в «бумажном», и в электронном виде (его можно найти в «Журнальном зале» по адресу www.magazines.russ.ru/volga), последний 7-8 за 2009 год – пока только в электронном варианте.
Объем наших заметок не позволяет даже кратко перечислить все то интересное и примечательное, что вошло в эти шесть номеров, упомянем навскидку лишь несколько произведений – в разных жанрах.
Вот новейший роман нашего земляка, а ныне москвича Алексея Слаповского «100 лет спустя. Письма нерожденному сыну» (1-2 и 3-4 номера за 2009 год). Пожалуй, это одна из лучших вещей “позднего” Слаповского – необычная по форме и пронзительная по содержанию. Это нечто вроде амальгамы футуристического романа, романа сатирического и любовной истории. Повествовательница, перешагнувшая столетний рубеж, пытается, как бы глядя из будущего на наше время, рассказать и о своей жизни, и о жизни страны. Бывшая первая красавица страны, объект вожделения тысяч людей, находится уже в столь почтенном возрасте, что страдает выпадениями памяти, мучительно забывает слова, путает времена, но помнит главное: все свои трагические перипетии, свою изломанную судьбу…
Вот роман русско-американского прозаика, бывшего одессита, а ныне нью-йоркца Вадима Ярмолинца «Свинцовый дирижабль “Иерихон 86-89”» (номер 4 за 2008 год). Необычный заголовок романа отсылает читателя к названию знаменитой рок-группы «Led Zeppelin» – то есть свинцовый дирижабль. «Они не были уверены, что их дирижабль, то есть их группа, будет успешной… – объясняет один из персонажей. – Для них это была авантюра». Герой-рассказчик, провинциальный журналист, однажды оказывается перед выбором: или переступить через свои принципы и сделать карьеру, или остаться самим собой и быть, в лучшем случае, аутсайдером. Герой делает выбор, взяв ответственность за себя, и желание не остаться в стороне едва не стоит персонажу жизни…
Вот новая проза саратовца Валерия Володина (номер 5-6 за 2009 год), известного своим землякам прежде всего как автор романов «Паша Залепухин – друг ангелов» и “Время, жить!”, напечатанных еще в середине 90-х и замеченных столичной критикой. Володин – прозаик уникальный в своем роде: во времена всеобщей спешки и всеобщего мельтешенья автор намеренно нетороплив, словно у него-то впереди целая вечность, и можно сидеть с лупой, разглядывая через нее мельчайшие элементы движения, жизни, настроения. Его «Опыт пропаданий и возникновений» – третья часть исповедального триптиха «Повесть врЕменных лет» (первые две увидели свет в 2007-2008 годах). К привычной нам прозе, с сюжетом, героями и их перипетиями, этот удивительный текст отношения не имеет. Здесь всего один герой, и он же – рассказчик, а повествование являет собой прихотливый полет его мятущегося сознания. «Писать – самое легкое в мире занятие, местами полетное. Читать теперь стало самым трудным делом, вот оно что, делом практически неподъемным и неодолимым…» И действительно, текст Володина не дается сразу, уворачивается от дефиниций, поначалу сильно раздражает «подпольными», взятыми напрокат то ли у Достоевского, то ли у Галковского интонациями («Я богат только ценным опытом унижений. И слава Богу. Другие богатства меня трепетливо боятся и близ меня не задерживаются, внешнюю личность мою всяческим образом избегая»), но по мере чтения исподволь втягивает тебя в свою орбиту. «А я считаю, что имею право писать абсолютно все, что для меня важно, – утверждает лирический герой. – Вот вам моя свобода. Она вся перед вами, без хитрых утаек, лазеек. Не нравится такая личина ее? Вы предполагали, что она у меня другая – безгласная, безропотная и никакая? О нет…».
Опыт Володина подтверждает, что не только стихи, но и проза может расти из любого «сора»: автор прядет словесную нить, отталкиваясь от событий пустяшных, ничтожных, даже забавных в своей ничтожности. И хотя герой зачастую педалирует сенильные мотивы (смерть, распад, увядание), некоторые фрагменты проникнуты легкой молодой и веселой злостью. Вот герой откликается на нынешний «поход в литературу» пресловутых медийных персон, и тут же доходит до гротеска: «Юдашкин наверняка тоже будет хорошим писателем, Минаева точно побьет творческим личным рекордом. Все равно скоро запишет! По лицу видно же – зреет в Юдашкине великолепная, отчасти даже величественная книга, а по глазам заметно – созрел. Ох, созрел, творюка. Явно она будет сентиментально-пошивочного направления, с оттенком хоррора, плавно перетекающего в миддл-теченья распевные. Явно. Ну и тайно тем же самым она будет, точь-в-точь. Лежалого товара не держим…». А вот подсмотренная героем на телеэкране сценка встречи российского лидера с главным телевизионщиком страны: «В знак великого национального праздника – 42-летия со дня рождения К. Эрнста Путин в порыве теплого чувства сцепил ему дошлую руку в разгосударствленном прикосновении. Очень прочувствованная возникла негосударственная картина. Эрнст млел в высокоподанном прикосновении. К концу рукопожатья весь изомлел. Осталась лишь лужица Эрнста, невнятная и небольшая. Ее мы рассматриваем по телевизору…». Герой-рассказчик словно бы ставит эксперимент на себе, пытается освоить опыт «прозябания писателя в провинциальных условиях, предлагаемых к выживанию». Чем закончится эксперимент, не беремся сказать. Впрочем, здесь – как и вообще в литературе – гораздо важнее сам процесс, нежели результат.
Из публикаций в жанре non fiction выделим две. Первая – письма Вячеслава Петрова Валерию Белохову (номер 1 за 2008 год). «Волга» считает принципиально важным напоминать о людях, которые в застойные годы имели смелость сопротивляться «совку» – пусть даже сопротивление стоило им свободы. «Это очень своеобразный эпистолярий, – пишет Олег Рогов в предисловии к публикации, – переписка двух диссидентов второго, так скажем, эшелона, давно отсидевших свои срока, живущих как частные лица. Они предпочли – каждый по своим причинам – остановиться в своей диссидентской активности и вести обычное существование. Впрочем, обычным оно уже не могло быть по определению – неизбежное внимание «органов», круг общения, хотя бы с солагерниками (личный и эпистолярный) от которого они не могли и не хотели отказаться».
Вторая из интересных публикацией в жанре non fiction – мемуары бывшего москвича, а ныне жителя Израиля Ильи Иословича (номер 5-6 за 2009 год). Вернее сказать, это мемуары пополам с семейными легендами и воспоминаниями о рассказах своих родственниках. Дело в том, что прадедом мемуариста был Езекиил Поляков, двоюродный брат знаменитых братьев Якова, Лазаря и Самуила Поляковых, которые строили в России железные дороги, «сказочно разбогатели, стали камергерами двора». Родственный круг герой широк и интересен: «Балерина Анна Павлова, физик Александр Поляков в Принстоне, писатели Виктор Ардов и Владимир Поляков, большевик Юрий Ларин, чья приемная дочь Анна вышла за Бухарина – все это дальние родственники Поляковых». Дед Ильи Иословича, врач, в 1908 году открыл практику в доме на Большой Молчановке, позднее описанном Борисом Пастернаком в романе «Доктор Живаго». В эти же годы дед рассказчика «вступил в общество русских фрейдистов, перевел и издал несколько книг Фрейда и, мне кажется, вел с ним переписку, о чем потом помалкивал». Переплетения судеб родных и знакомых увязывается с историческим контекстом, возникает любопытнейшее мозаичное полотно… Кстати, читателям современной литературы интересно будет узнать, что среди одноклассников автора воспоминаний был и Олег Пелевин – будущий профессор Института цветных металлов и золота, будущий лауреат Государственной премии… и, как нетрудно догадаться, будущий отец известного ныне писателя Виктора Олеговича Пелевина.
Среди авторов «Волги» – живущие в Германии Борис Хазанов и Даниил Бендицкий, петербуржец Анатолий Бузулукский, Леонид Немцев из Самары, Леонид Дроздов из Таллинна, москвичи Игорь Иогансон и Михаил Квадратов… прозаики, поэты, публицисты со всех концов земного шара, включая, конечно же, и Саратов. Как и во времена редакторства Сергея Боровикова, нынешняя «Волга» Анны Сафроновой открыта всему миру и готова публиковать произведения авторов, где бы они ни жили, – важно лишь качество текста. Понятие «местный патриотизм» тут категорически не работает, но именно поэтому журнал «Волга» вновь становится главной саратовской литературной достопримечательностью.