АНОНС № 11-12 (2023 год)
ПРОЗА
Вадим Ярмолинец. Столярный переулок, дом 13. Повесть
«Автор вот просто совершенно уверен, что неизбежно найдется какой-нибудь эрудит, который воскликнет (и не раз): «Э-э, да он же стибрил этот абзац, или строку у классика!» – и, конечно же, будет прав. Неужели же автор не мог написать сам? Автор он, в конечном итоге, или не автор? Мог, конечно, написать и сам и, ручаюсь, вышло бы ничуть не хуже, а главное, простите за высокопарный слог, более стилистически органично. Но автор придумал себе игру, а то, что ее правила могут у кого-то вызвать вопросы, так это неизбежно. Всем не угодишь. Но тут не только игра. Посредством цитирования автор выразил любовь и признательность своим учителям».
Андрей Тавров. Гимназистка. Афоризмы
«…когда пароход разворачивается, чтобы подойти к пристани, над ним летят вороны и ангелы. Это потому что он разворачивается по обе стороны стекла, которое может быть разным зрением у каждого, кто смотрит, и если одни видят верхний пароход, то есть еще и нижний, который видят далеко не все. Нижний отражается под водой или в зеркале, и заметив его, мы видим не только его, а мы видим свое нижнее лицо с воронами, а не с пароходом и ангелами…»
Даниил Бендицкий. Берег левый, берег правый. Рассказ
«…Всего за полдня (как же это назвать) «история гибели одного семейства» уплыла настолько далеко, что материальные свидетельства имели в разы более сильное воздействие. Память перед ними бессильна. Её кофточки, лифчики, трусы хоть и выглядели издевательством, но, положа руку на сердце, – кто над кем измывался, кто жертва? Нечего себя обманывать. Размышлять о чувстве потери (скорее – потерянности) было глупо – отцу не хватало языка. Сейчас восстанавливать нужно было не только речь, но и правильно настраивать оптику – не так подкрутишь колёсики, и сразу веет пошлостью: начинаешь восхищаться окружающим миром…»
Иван Макаров. Татарин. Рассказ потерявшегося человека
«Я заночевал возле метро Новокузнецкая, где была раньше церковь Параскевы Пятницы. На лавке. Был август, но по ночам бывало уже холодно. Особенно к утру. Часам приблизительно к трем. Я пытался закутаться сам в себя, это отчасти помогало, но уснуть не удавалось ни на минуту…»
Евгений Долматович. Рассказ о дружбе, любви и литературе
«…Воображаемая жена с этим явно была не согласна. Она отстранилась, поманила пальцем. Уже на лестнице обернулась, подмигнула, и я с легкостью отшвырнул все свои размышления – размышления бесталанного писателя, силившегося отобразить жизнь среди букв и строчек, придирающегося к себе и отчаянно не желающего понять, что жизнь и есть клише. Пережитое мгновение ярко и чудесно – до тех пор, пока не запрешь его в тексте. Тогда оно вянет, обращается в труху. Ведь бабочка, порхающая в поле, и бабочка, пришпиленная иголкой к бумаге, – не одно и то же…»
ПОЭЗИЯ
Михаил Бордуновский. Кольца Сатурна
«Сложно вообразить прозрачные города / запертых тюрем, еле живых пассажей, / где пузырится угроза листвы и раскалены / животы игровых автоматов; тенистые пятна / прохожих; сложно вообразить вас / проходящих лентой увядших волос, / перочинным именем-междометием, сложно / вообразить: но складкой на месте удара, / минутным цветением горла… скорее / нельзя, чем невозможно, вокзал / застывший с открытым клювом; завтра / уйдут они бледным литьём, излучиной / барельефа, истина, Νέμεσις, располагается / между предметами, но ни в одном из них, так / написано, уйдёт красотой, небрежно / сминающей Форму, вялым словом…»
Олег Дозморов
«В Москве, передают, забиты рестораны / и в филармонии искусства сладок дым – / и на вопрос, другим поэтом данный, / отвечу я: да, весело всем им. // Ох, нет, не весело. Ведь «цены», «за границу / не едем отдыхать и не купить айфон». / О, современники. О, каменные лица. / Какой тяжелый сон».
Екатерина Симонова. Слово такое хрупкое
«Стихотворение всегда последнее – никогда не крайнее. / Крайний – каждый из нас, поскольку стоит на краю. / Где-то внизу идет снег, скрипят по нему валенки. / Ну а я что-то бессмысленное говорю. // Жизнь – не удивляйся – будет всегда похожа на Брейгеля: / Белое, черное, лай собак, птица в правом верхнем углу. / Пар изо рта поднимается вверх и, к черным крыльям приклеенный, / Повторяет за птицей: «Я снова солгу».
Алексей Колесниченко
«занятие для бессонницы / изучать топонимику нарьян-мара / кто знает где мы окажемся через год / надолго ли / в каком составе // качгорт по-ненецки значит / сорочий дом / так говорит / лучший в стране птицеспас // сороки строят несколько гнёзд / но живут в единственном / сухие веточки прутики / безопасность постоянство / и блестящие фантики / над ослепительным снегом // он здесь никогда не растает / он защитит нашу молодость / от обязательств / обстоятельств / и статистических погрешностей»
Саша Андер. Строгая длительность и…
«Раздутому как труп коту не хватает редуксина, / а в мире конфликтов необходимы ошибки / сталкивать с другими до верных отклонений, / хоть и горько звучит голос Аманды Мигель, / когда внутренний плач о любви рвется наружу. / Но в искажающей пульсации гало лампы, / под теплым вибрато распевов угнии и раи / тайным возлюбленным, был я шеб Сархан, / когда вокруг должны были быть разбросаны / не тел желания, а пышные пионы с лилиями».
Александр Макаров-Кротков. Заведомо ложная и другие
«когда / у него обнаружили / заведомо ложную беременность // он надкусил / заведомо ложный мухомор // и сообщил окружающим / заведомо ложные сведения // отчего они до сих пор / пребывают / в заведомо ложном заключении // из которого есть / только один / заведомо ложный выход»
ДРАМАТУРГИЯ
Софья Суркова. Вымышленная биография Маргерит Дюрас
«Персона в феминном дискурсе: Вообще, я работаю, вы меня отвлекли. Персона в маскулинном дискурсе: Трудяга. Над чем работаешь? Персона в феминном дискурсе: Пишу про жестокость страха по отношению к его носителю. Я отказываюсь концентрироваться на человеке, эта обращенность к человеку трагична, я бы хотела её низвергнуть, чтобы исследовать что-то промежуточное. Мы уже зацикливались на человеке, ничего из этого не вышло. Персона в маскулинном дискурсе: Мне кажется, ничё грандиозного. Подумай ещё. Персона в феминном дискурсе: Ты как всегда, впрочем, меня не интересует, что ты думаешь, сам-то никакой истины не ищешь… Люди (взмахнув руками): Не начинайте, умоляю. Я не буду раскармливать вашу многоногую перепалку. И вам не надо…»
ПЕРЕВОД
Эсхил. Персы (стихи 176–531). Вступление, перевод, комментарий Григория Стариковского
«В двадцатом веке Персов переводили Вячеслав Иванов, Адриан Пиотровский и Соломон Апт. Все три переводчика – личности легендарные, прекрасно владеющие своим ремеслом; каждый перевод заслуживает внимательного и благодарного прочтения. И всё-таки сделанного недостаточно: при чтении этих текстов возникает ощущение тотальной отстраненности переводов от текущей реальности; Персы перестают быть текстом, имеющим дело с общечеловеческим опытом, скорее это – некая литературная условность, не отвечающая на вопрос, который я задаю себе последние два года: как этот античный текст, который, увы, созвучен нашему времени, должен звучать здесь и сейчас? В существующих переводах война становится виртуозной литературной игрой, отзвуком далеких событий, но ведь бывают эпохи, напоминает Эсхил, когда война – это факт жизни, и от этого никуда не деться. Потому-то я и взялся за перевод Персов, а что из этого получилось – судить читателю» (Из вступления).
ИСТОРИЯ СТРАНЫ. ВОСПОМИНАНИЯ
Йозеф Мнехура. Разведчики у Казани. Перевод с чешского и предисловие Сергея Солоуха
«…Но среди всего этого обилия имен и текстов выбор воспоминаний рядового разведчика Йозефа Мнехуры, простых и безыскусных, но и не лишенных в то же время определенных литературных достоинств, вовсе не случаен. Ничем не знаменитый человек, о котором мы и знаем-то всего ничего, не только сумел языком простого солдата передать всю гамму чувств и, главное, их смену, которую часто несколько со стороны, свою собственную жизнь не ставя буквально на кон, описали иные его товарищи и «братья», но и сделал это на фоне и в рамках военной операции, которая могла бы, да волею судьбы не сумела определить жизнь и пути не только отдельных стран и народов, но может быть и всего века. Взятие белыми Свияжска и Романовского моста в августе 1918-го…» (Из предисловия).
В СВОЕМ ФОРМАТЕ
Сергей Боровиков. Лёва
«В апреле 1961 года саратовские писатели Боровиков и Тобольский въехали в трехкомнатные квартиры в новом доме на набережной Волги, недавно названной именем Космонавтов, и мы познакомились с Лёвой Тобольским, которому было семнадцать, а мне четырнадцать. Он заканчивал десятилетку (мне же выпала введенная Хрущевым одиннадцатилетка), поступил в медицинский институт и женился. Мы никак не сближались, пока в 1965 году он вдруг, как и я, не поступил на 1 курс филфака университета…»
ПРОСТРАНСТВО ТЕКСТА
Александр Марков. Материя контрапункта
О кн.: Алла Гутникова. рыбка по имени ривка; Полина Барскова. Соскреб; Елена Михайлик. Не с той стороны земли.
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Кирилл Ямщиков. Поедание дикого кабана: наглядно
О кн.:Антон Секисов. Комната Вагинова