ПРОЗА
Павел Терешковец. В бреду. Псевдоавтобиографический роман
«…говорят, в романе должно быть “путешествие героя”, думал я, рассуждая о своём недавнем произведении, герой должен якобы куда-то идти, к чему-то стремиться. Что за пафос! Что за посредственный подход? Кто сказал, что герой вообще должен что-либо делать?! В моей последней рукописи герой даже из квартиры не выходит! Он морально разлагается, в теории и на практике, ему претит любой вид деятельности, он не такой. Он против. Против чего, он ещё не решил, но он не ломается, он всё равно против. Хорошо, может, они имеют в виду путешествие метафизическое, так сказать, внутренний мир и его какие-то устремления. Но и здесь ни черта не сходится. В мире моего героя ровным счётом ничего не происходит, и сам он никак не меняется и меняться не желает, ну, может, только чуть-чуть, из праздности и каприза. Как быть с такой книгой? Что делать с таким героем? Имеет ли он право на существование? Может, они приняли мой роман по ошибке?»
Владимир Тучков. Житие американского летчика Фрэнка Пауэрса во Владимирском централе
«Существует множество публикаций, основанных на документальных источниках и на свидетельствах очевидцев, в которых рассказывается о драматической судьбе американского летчика Фрэнсиса Гэри Пауэрса, который был сбит в 1960 году зенитной ракетой во время совершения им разведывательного полета над территорией Советского Союза…. Однако абсолютно ничего неизвестно о тех двух годах, которые Пауэрс провел во Владимирском централе. Этот период жизни американского пилота покрыт мраком и неизвестностью».
Каринэ Арутюнова. Шапиро с улицы Шапиро
«…Это было поколение ярких, раскрепощенных людей, позволявших себе максимум свободы в заданной системе координат. К слову сказать, таких лиц я больше не вижу. Или почти не вижу. Не знаю, в чем тут дело. В системе координат, которая у каждого в общем своя? (К счастью, конечно, к счастью, но сложно сказать, стали ли мы по совокупности счастливей их, и стали ли счастливей они, оказавшись вне системы (которая душила, давила, травила, уничтожала, все так, но и оттачивала искусство продираться сквозь глухие стены и безнадежные тупики (если не убивала, конечно), и создавала такие вот островки, дрейфующие в океане льдины)».
Сергей Зельдин. Журфак и др. рассказы
«Черт возьми, это замечательно, клянусь Кафкой! Иногда, зачитавшись газетой, которой застелен мой стол, я невольно думаю: все мое сочинительство – туфта, фигурянье, пустопорожнее переливание – а вот же, вот – жизнь-то – так и играет, так и искрит, говорит-разговаривает! Что мои выдумки по сравнению с криминальной хроникой глухого райцентра? Не буду приводить цитаты, тем более заголовки – зависть, зависть гложет меня! Ах, кто мешал мне кончить в молодости журфак…»
Вячеслав Немиров. Девочка из коммуналки. Рассказ из цикла «Вперёд и наискосок»
«Выучил наизусть её грудь и плечи, стало скучно. Потом перестал оставаться на ночь, придумывал предлоги. Читал тогда Стриндберга и Сёдерберга и, уходя от неё, бродил по кирпичному лабиринту между Авиамоторной и Бауманской, фантазируя, что вокруг продуваемый всеми ветрами Стокгольм. Этих прогулок после ждал больше, чем всего, что до…»
Саммер Ленц. Собака сутулая, или несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой
«Кася лежала, отвернувшись ото всех, но было поздно: все бегали вокруг и кричали: она говорящая! меня никто не предупредил! может, это игрушка? или робот? ага, и жрёт кашу? не жрёт, а кушает! поучи ещё отца, поучи! Митенька, успокойся! я спокоен, котинька, я совершенно спокоен…»
ПОЭЗИЯ
Елена Михайлик
«Это ваше ар нуво – дразнится чего? / Слышишь голос – хорошо, выйдешь – никого, / Перекошенный залив удовлетворен, / Издевательский извив льда над фонарем, / Там державный шаг залёг в каждую строку / И уже причислен Блок к ветру и песку, / Чье нуво, кого нуво, / Кто там голос над Невой, / Кто там шар(ф) над головой, / Кто куда растет травой через одного?»
Андрей Сен-Сеньков
«в берлинской картинной галерее / любимый вермеер // девушка на картине с огромным бокалом вина / закрывающим пол-лица // лена тоже любит из таких пить / это у нее разновидность очков / через них она видит запасные детальки запаха / видит забавно разноцветное моментальное кино / от пересекающихся внутри лучей солнца и луны // ножки бокалов / ножки маленького балета телевидения гдр»
Евгения Изварина
«Взапуски – не проблески ли одни, / где – перегони – убегали дни / по осколкам винного хрусталя, / и переставала держать земля, / где летело время, текла вода – / письмами из некогда в никуда, / кознями в сечении золотом, / просьбами – некстати и не о том…»
Богдан Агрис
«где ягода моя ты не упоминай / во солнечное сткло восходит адонай // и падает ладонь во пустошь облепихи / народ безмолвствует но говорят языки // рябина хороша когда на ветке дрозд / попробуй не спеша ввести рябину в рост // се птичий новодел се говорок синицын / мы с ягодой в гнезде мы с буквицей в деснице // рябина во дроздах смородина в снегу /и всё я в городах рябиновых бегу»
Ирина Котова
«Однажды / я решила сделать солнышко на качелях – победить свою голову / теперь мои брови разной формы / хотя шрама давно не видно // пере- / вер- / нуть- / ся / через голову – / пере- / вер- / нуть / голову // моя тень до сих пор делает это / даже если / тело сопротивляется шрамам // иногда я раскручиваю качели / рукой / без головы / ради солнышка // так ощущается / нелюбовь»
Евгений Чигрин
«Собака-дьявол приоткроет рот, / И вспыхнет образ: вороньё и кости. / Три чёрных духа задом наперёд / Пройдут во мгле, смахнут листву и звёзды. / Бес-коробейник в чьей-то голове / Несёт в коробке проданную душу, / Так происходит во второй строфе, / Где зазеркалье зазевалось в лужу, / Поскольку осень шастает кругом: / Состарилась, бормочет, как старуха, / Взмахнёт косой, и дом пойдёт на слом, / Вздохнёт легко, и гром встревожит ухо…»
ПЕРЕВОД
Мириам Ван хее. Из книг «Там тоже падает свет» и «Где нас ждали». Перевод с нидерландского, вступление Анастасии Андреевой
Мириам Ван хее – фламандская поэтесса, славист, переводчик. В России ее стихи в переводах Дмитрия Сильвестрова публиковались в «Иностранной литературе», и в 2009 году в московском издательстве «Летний сад» был издан поэтический сборник «Другая страна. Стихотворения».
В СВОЕМ ФОРМАТЕ
Михаил Бару. Взять, к примеру, дядю Ваню…
«…Взять, к примеру, дядю Ваню и отправить его действующим лицом в советские пьесы. Не главным, конечно, а второстепенным. Пусть посмотрит на ангелов и небо в алмазах в «Днях Турбиных» или в «Беге» или даже в «Оптимистической трагедии». Нет, лучше в эти пьесы посылать подполковника и батарейного командира Вершинина, раз уж он для будущей жизни живет, работает, страдает и творит. Дядю Ваню в «Оптимистическую трагедию» посылать нельзя. Там его наверняка или посадят или вовсе застрелят как контру. Впрочем, и Вершинину тоже придется несладко…»
ВОСПОМИНАНИЯ
Сергей Боровиков. Советский поэт
«Когда мы сблизились, мне было сорок, а ему за шестьдесят, но знал я саратовского поэта Исая Григорьевича Тобольского с детства. Первое воспоминание относится к августу 1955 года, когда отмечали 50 лет моему отцу. Было торжественное собрание общественности в Доме ученых с речами и подарками, главный из которых от художников – чернильный прибор из раскрашенного гипса, изображавший Иванушку в оранжевых лаптях, с зеленой щукой и туеском-чернильницей…»
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Елена Зейферт. «Одиссея» Ильи Спрингсона
О кн.: Илья Спрингсон. Кошкин дом
Борис Кутенков. После катастрофы
О кн.: Филипп Дзядко. Глазами ящерицы: Дневник чтения одной несуществующей книги
Мария Мельникова. Васильев и пустота
О кн.: Николай Васильев. Нефть звенит ключами
Алексей Мошков. «На полях манускрипта…»
О кн.: Алексей Сомов. Грубей и небесней: Стихотворения, эссе