ПРОЗА
Марина Бувайло. Tётя Люся. Рассказ
«Тётя Люся была креативным человеком. Слова такого тогда не было. Или было, но где-то в другом месте, не у нас. То есть слова не было, а тётя Люся была, хоть для её креативности были другие слова, может быть, изобретательным или творческим человеком называли бы её, если бы хотели назвать как-то по-другому, а не так, как обычно называли. Многие слова я и узнавала именно в связи с тёть Люсей. Например – пройдоха подзаборная. Так к ней обращался ещё один наш сосед, дядя Ефим. А уж как она к нему! Я на горьком опыте поняла, что повторять это при бабушке не стоит…»
Евгения Скобина. Курков дом. Повесть
«Темная гряда леса наползала, и тревожно дуло с полей. Световые всполохи освещали сундук мертвеца. Что происходит на зеленых выгонах ночью, кто бродит по тропинкам, кто свистит, кто ломает в лесу ветки? В темноте, нечаянных сумерках мерещилось движение. Казалось, что из леса кто-то высовывает руки, но пока полыхают зарницы, не решается выйти. Надвигалась гроза, и я знала, что она, темная, страшная, погромыхивая железными гирями, каждая в десять пудов, придет. Она обовьет цепями мой дом, будет сдавливать и прыскать токами…»
Софья Суркова. Посмертная фотография. Рассказ
«Дедушка Валера был самый огромный и самый великанный из всех, кого я знала. Вот наглядный случай: мы строили на участке сарай, он состоял из брёвен с выемками по обеим сторонам, срубами они укладывались друг на друга. Отец с другом еле как поднимали бревно вдвоём и волокли к постройке, а дедушка просто брал его под мышку и водружал. Как ни в чём не бывало…»
Владимир Тренин. Король шмелей. Рассказ
«Чёрные островки сугробов притаились на теневой стороне улицы. Холодно, не пришло время насекомых, но когда я уходил с работы, рядом со мной летал шмель. Он прогудел приветствие, я махнул в ответ. Мохнатый и важный представитель рода сделал три оборота вокруг и удалился на бреющем полёте в своё убежище, досыпать до первых цветов. Я понял знак. Главный шмель проснулся и помнит обо мне. Значит, уйдут все невзгоды и болезни. Будет всё хорошо. Король шмелей присматривает за мной…»
Дмитрий Лагутин. Про еще одного поэта. Сказка
«Трижды за последнее время Виктора Николаевича посещало вдохновение – и трижды происходило это в супермаркете, между бакалейным отделом и стеллажом с напитками. В первый раз он даже растерялся – он остановился как вкопанный, перегородив проход, прислушался к чему-то, оказалось, давно позабытому и чуть не выронил снятый с полки пакет кошачьего корма. Робко, боясь пошевелиться и спугнуть удивительное ощущение, он сложил аккуратное четверостишие…»
ПОЭЗИЯ
Михаил Бордуновский. Ульсгор отдалённый
«Кто говорил другому: “ты есть”? В облаках / уже созревали колосья войны, когда мы / покидали Ульсгор. Покидали Ульсгор – это дело; / не век же болтаться в желудке у горного храма: / сколоть имена, абрикосовой ветвью прикрыть / зевающий рот. Обращайся к ручью / по имени-отчеству, зря пятернёй / не размахивай в воздухе, в запахе / полных полей, винограда смертельно / отяжелевшего. Двинь мне. Ударь, я хочу / очнуться от слепней, ласкающих шею / мою и губы. Явись. В предместьях Ульсгора / падают листья, их птицы хватают за плечи / среди мокрого воздуха соприкасаясь мизинцами, / лапами, грудью. Всем телом дыши, я тебя не замечу: / ты ещё есть, ты повсюду, ты брат мне, ты встречен, / весть обо мне тебя догоняет».
Нина Александрова. Потому что любовь не имеет названья
«приехать в далекий город свой город / как будто бы по делам но на самом деле / нежно звать город по имени / чесать за ушком целовать в шею // проходить насквозь / украдкой гладить / ствол дерева скамейку в парке / нагретые за день плиты набережной // потому что любовь не имеет названья / потому что просто такое небо».
Евгений Вольперт
«в подвалах мечутся безумные коты / снег тает на разбитых тротуарах / сидят недвижно бабки на скамейках / и гадости друг другу говорят // всю ночь не спал и думал о тебе / всю ночь луна таинственно мерцала / всю ночь кричали пьяницы в подъезде / и птицы щебетали за окном // о чём поют ночами соловьи? / о том что ты ходила в продуктовый / купила сыр и колбасу на бутерброды / теперь он ест всё это по утрам».
Иван Стариков
«ребёнок играет / в солдатики / кто-то из них побеждает / в куклы зверюшек / тут побеждать не надо // раз в год / из сундука достаются / шарики дождь дед мороз / тут тоже // раз в четыре-пять / из другого другие / механические заводные / эта игра / называется выборы // потом все проигрывают»
Валентина Фехнер
«разомкнутый вопрос / ответ смеркается / ты выплакал весь гоголевский нос / потерю и до солнца не донес / и день недели придушил до пятницы // теперь среди значений и зеркал / я самого себя до крови промолчал / и речь похоронил как позвонок раздора / среди невозвращенца разговора»
Виталий Гурамишвили
«Фракталы зонтичных растений, / Как телескоп, смотрящий ввысь. / Здесь, среди белых онемений, / Вопрос снежинкою повис: / Зачем зима звучит как пилы, / Зачем живое на дрова? / Здесь даже яблоня могилой / Избрала краешек двора. / И вот теперь над ней бутоны, / И лепестки от снежных туч, / И скрип пилы подобен стону, / Иль просьбе: уходи, не мучь. / Оставь меня, зима-разлука, / Зима – пренебреженье трав, / Оцепененье тела, звука, / Уйди, тоску свою забрав».
Сергей Шаталов. Из цикла «Непрерывность ветра»
«это не стихотворение, / не заклинание / и потому / я по-настоящему боюсь / боюсь найти слова, / чтобы верно / сказать об этом… / страх не отпускает меня / и я боюсь / боюсь написать: / “мы умираем / в нашем теле, / чтобы вернуться”»
ДРАМАТУРГИЯ
Антон Ботев. Великая тайна и ужасающая глубина смерти и вечности
«НИКОЛАЙ: Чувствуешь холод? – ПЕТР: Нет. – НИКОЛАЙ: А я чувствую. – ПЕТР: Ты вообще чувствительнее меня. – НИКОЛАЙ: Да. Я чувствую чье-то присутствие. – ПЕТР: Сейчас или вообще? – НИКОЛАЙ: Сейчас. – ПЕТР: А я нет. – НИКОЛАЙ: Это была не необходимая реплика. Я и так знаю, что не чувствуешь. – ПЕТР: Откуда? – НИКОЛАЙ: Ты сам только что сказал. – ПЕТР: Я сказал, что не чувствую холода, а не чьего-то присутствия. – НИКОЛАЙ: Дух манифестирует себя посредством холода. Постарайся поменьше говорить без необходимости. – ПЕТР: Почему? – НИКОЛАЙ: Может, его раздражают не необходимые реплики. Есть здесь кто-нибудь усопший, превратившийся в духа?..»
В СВОЕМ ФОРМАТЕ
Михаил Бару. Легенды черных листателей
«Почему-то о посмертной славе я почти никогда не думаю. Никогда мне в мыслях не представляются мои портреты с пририсованными усами в учебниках по литературе для средней школы, никогда я не вижу мысленным взором ни ученика, проклинающего меня за то, что ему к завтрашнему уроку нужно выучить наизусть миниатюру, состоящую из одного предложения на десять строчек, ни юношу бледного со взором горящим, читающего мои стихи избраннице своего сердца, ни саму избранницу, из глаз которой выкатываются две преогромных сладких слезы, ни ученого, получившего докторскую степень в филологии за исследование моих текстов…»
ЖИЗНЬ ХУДОЖНИКОВ
Алексей Голицын. Яков Вебер и гибель советской власти
Выдающийся художник Яков Яковлевич Вебер (1870–1958) был репрессирован в 1938 году, но до конца жизни не знал, в чем его обвиняли. «Вебер показания свидетелей не признал, конкретных фактов обвинения ему не предъявлялось, арестован был без санкции прокурора, с материалами дела его не знакомили», констатировал суд в 1956 году, мотивируя последующую реабилитацию художника. Впервые практически полностью публикуется архивное уголовное дело, из которого следует, что в селе Мюльберг АССР Немцев Поволжья Яков Вебер устраивал «радиослушание иностранных радиостанций», «опошлял руководителей партии и правительства», а также «проповедовал гибель советской власти».
СТРАНИЦА ПРЕМИИ «НЕИСТОВЫЙ ВИССАРИОН»
Елена Соловьева. Завершитель, реаниматор, глубокопатель, наблюдатель. Обзор премиальной критики
«Результаты четвёртого сезона Всероссийской литературно-критической премии «Неистовый Виссарион», несмотря на непростой для русской культуры год, оказались, по мнению устроителей, максимально приближены к той идее, которая закладывалась в основу этого конкурса изначально. Во-первых, существенно расширилась его география… Во-вторых, и это самое главное – в четвёрку призёров премии «Неистовый Виссарион» вошли критики с диаметрально противоположными принципами письма, стоящие на разных эстетических и этических платформах».
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Данила Давыдов. Непрочитанные знаки
О кн.: Юлия Лукшина. Сухое плавание
Борис Кутенков. Ласковый бог ремейка
О кн.: Олег Дозморов. Хорошие песни
Елена Соловьёва. Дагерротип самой себя
О кн.: Анна Арно. Ты не заставишь меня открыть глаза