Опубликовано: Знамя, №3, 2023
Источник: https://znamlit.ru/publication.php?id=8612&fbclid=IwAR0eZt38nNPlRd8NdfbEQwoaow1UiD4SwXM4OToZkED_kemZzVQ9D52tbIo
Автор: Екатерина Агеева
Двое на одного
о причудливых формах родительства в толстожурнальных рассказах
ноября–января 2022–2023 годов
В январском «Переучете» мой коллега Станислав Секретов обозревал толстожурнальную литературу о детстве. При знакомстве с материалом мне подумалось, что у детства всегда есть если и не обратная, то теневая сторона. Родительство, ребенок и его семья ходят в культуре за руку. И в буквальном, и в символическом смыслах.
Образ родителя — именно родителя, а не взрослого — возникает на литературной системе координат при пересечении осей контроля и заботы. Эти оси хоть и кажутся на первый взгляд одинаковыми, но проявляют себя по-разному. Важно и то, не становятся ли забота и контроль, внешне направленные на окружающих, отражением собственных проблем. Иными словами, быть родителем можно не только для кого-то, но и для самого себя. Это хорошо показано, к примеру, через структуру личности в транзакционном анализе, разработанном Эриком Берном.
Транзакции — коммуникации разных состояний нашего эго в психике — нередко напоминают ситуацию «двое на одного». Внутренний взрослый испытывает влияние и внутреннего родителя (карающего или чрезмерно опекающего), и внутреннего ребенка (бунтующего или инфантильного). Последний все время хочет ничего не решать, но получать много удовольствия, тогда как родитель стремится организовать жизнь — причем не только свою — по социально одобряемым нормам и наказать за отклонение от них, поведясь на склонность человеческой психики к постоянным проекциям. Обо всем этом и хочется порассуждать сквозь призму нескольких рассказов, опубликованных в литературных журналах с ноября по январь. К тому же конец года и начало следующего — особое время: главные семейные праздники на носу. И Новый год, и Рождество.
В журнале «Волга», № 11, 2022, вышел небольшой рассказ Марии Бердинских «Тревожные рыбки». Может показаться, что в этом тексте ничего не случается: героиня приходит на встречу с завучем, чтобы разобраться с обидчиком своей дочери Алисы. Или, по крайней мере, с родителями обидчика. Но самое интересное творится не во внешнем мире, где есть завуч, Алиса, мальчик Кирюша и его мама, а в мире внутреннем, где героиней правят материнский инстинкт, воспоминания о собственной школьной жизни и… рыбки. Тревожные рыбки в животе — в противовес клишированным бабочкам любви — олицетворение почти детского испуга перед неизвестностью. Перед необходимостью совмещать священный родительский долг и простую взрослую человечность.
Рассказ Бердинских повествует не об индивидуальной драме, чернухе или «социальщине», а о важности эмпатии и позитивного взгляда на жизнь, которые в совокупности иногда способны одержать верх и над страхом потеряться в серьезной ситуации и показать свою уязвимость, и над той самой детской травмой, разбросанной по закоулкам памяти как тертая морковь из салата. И если отличие ребенка от родителя в том, что последний не разбрасывается салатом, то отличие взрослого от родителя в том, что у взрослого еще и хватает ума не ругаться, когда морковь уже разбросали.