Опубликовано: Знамя, 2024, № 9
Источник: https://znamlit.ru/publication.php?id=9152&fbclid=IwY2xjawFOME5leHRuA2FlbQIxMQABHQsm4cF8Jyk_ePAy83RomkdMcTQz03Uq4pvXKCjivIbMxi-j9Rw6W-piLw_aem_upjotc4hQPZ5ZskbrPhq9A
Автор: Артем Пудов
ПЕРЕУЧЕТ
Артем Пудов
ОТ БАНАЛЬНОСТИ — К СВЕТУ
Материалы с необычным контекстом в литературных журналах весны 2024 года
«Мне кажется, что как есть путь чая или путь самурая, так есть и путь поэзии…» Из переписки Андрея Таврова и Николая Болдырева. Публикация Николая Болдырева. // Волга. — № 3–4. — 2024.
Писатель, поэт, философ и издатель Николай Болдырев принял решение опубликовать часть своей переписки с ушедшим в сентябре 2023 года поэтом, писателем, журналистом Андреем Тавровым. Даже по небольшому фрагменту диалога двух значительных современных мыслителей можно судить о глубине суждений, рассыпанных по тексту бесед и об уважении Николая и Андрея друг к другу. Письма среди прочего содержат обмен мыслями о природе творчества. Тавров признается, что едва ли не до дыр прочитал книгу с болдыревскими переводами Рильке, а Болдырев деликатно оценивает отдельные полемические высказывания собеседника и восхищается верностью поэта своей точке зрения. Но это внешний ход событий, доступный любому, в то время как оба поэта в любом вопросе и любой теме видят еще и духовную, философскую стороны. Когда эти стороны пересекаются и улучшают человека? Вопрос сложный. Отрывок из переписки показывает отношение Болдырева и Таврова к литературе скорее как к особому, метафизическому пути. Письмо ради письма, не говоря уже о сложности ради сложности — все эти тенденции современной литературы для собеседников пусты и во многом глупы. Тавров замечает, что много раз отстаивал на литературных вечерах и дискуссиях осознание поэзии как тяжелого, хотя и радостного пути и опровергал причуды литературного фокусничества, упоенной игры в слова. С другой стороны, даже «бездуховная» поэзия вроде стихов Артюра Рембо может содержать зачатки высших смыслов.
В своем стремлении дойти до самой сути Таврову явно ближе вьетнамский буддист Тик Нат Хан, чем мейнстримовые Вальтер Беньямин и Джорджо Агамбен. Высказывания Нат Хана о Христе и Будде, о русской и иностранной философии произвели на Таврова неизгладимое впечатление, а о Беньямине и Агамбене в переписке Андрей отзывается с тонкой иронией. И вообще с современностью — так, как ее понимает большинство, — оба поэта и мыслителя в непростых отношениях. Эти фрагменты переписки читаются с двойным интересом: Болдырев изумляется попыткам литераторов применять слова (например, «плуг», «подпасок»), которые они толком не употребляют на практике, не понимают, а значит, и не чувствуют. Тавров приходит в ступор от «гаджетомании» окружающих, ведь здесь и примитивная растрата внимания, и отход от Бога типичного, «маленького» человека, повсюду светящего смартфоном и неспособного провести без него хоть сколько-то времени. Все эти гримасы века вызывали у Таврова отрицательные чувства — от ужаса до горьковатого сарказма. Происходит подмена живого мертвым, действия — «говорильней», поэтому эти перестановки и доводят до тревоги как участников этой переписки, так и других мыслящих людей. С другой стороны, об «обыденном дне» Андрей пишет как о счастливом:
«Сегодня после некоторых трудных событий пошел относить квиток за воду и по дороге увидел гроздья сирени над головой, и все дело было в том, что они смотрят так, и что они в каплях, и в каждой капле есть и сирень, и ты, и все остальное, и это — родное, и это — та музыка, которая идет к душе, минуя ушную раковину. Какое чудо под боком! В том, что в нас вложено, чтобы сирень нас увидела, какое тишайшее чудо!»
Для поэта и философа Таврова выше всех интеллектуальных усилий — судя по переписке, оба корреспондента против безудержного, бессознательного, бессовестного употребления слова «интеллектуал» — его духовные «встречи», прикосновения к вечному. Они происходили, к примеру, рядом с могилами Владимира Соловьева и Андрея Белого, много раз — в Сергиевом Посаде. И Николай, и Андрей много говорят о духовности того же Рильке, притом что неоднозначное отношение его к христианству «оправдывается» в их переписке через глубокое, сверхвнимательное чтение источников. Так и комплекс писем из простой «подборки о разном» по мере освоения приближается к пусть и фрагментированной, но специфичной и увлекательной истории духовного пути двух неординарных культурных деятелей.
(…)