ПРОЗА
Каринэ Арутюнова. На улице Белой Королевы. Записки из заточения
«…Сиди дома. Не сиди дома. Дыши воздухом. Читай новости. Сходи с ума. Медленно, но, увы, неизбежно. От ссылок и репортажей рябит в глазах, ощутимо нарастает напряжение, до спазма в груди. Знаете, как тревога разрушает изнутри? Отбирает чувство жизни, сиюминутное, вот прямо сейчас. …но силой мысли заставляю себя дышать свободно, вон и птички поют, и жизнь налаживается уличная). Ну да, птичка поет, потому что дура. Не читает за завтраком газет. Ни советских, ни других…»
Дмитрий Брисенко. Украденные и перемешанные тексты
«Когда смерть пришла за Андреем, я молчал, ведь я же не Андрей. Потом смерть пришла за Жендосом, я молчал, ведь я же не Жендос. Потом смерть пришла за Паштетом, я молчал, ведь я же не Паштет. Потом смерть пришла за Валериком, я молчал, ведь я же не Валерик. А потом смерть пришла за мной, но уже не было никого, кто бы это опроверг» (Нимёллер vs Летов).
Иван Макаров. Царь Горохов. Рассказ
«…Много-много воды утекло. Кое-что даже и под лежачий камень попало… Подорожало метро. Подорожал хлеб. Вино, табак и так далее. И вообще все подорожало и стало дорожать уже непрерывно, так что к этому стали почти привыкать. Да, и не только в этом дело… Как будто все друг от друга ушли, и нередко, увы, по причине одной только бедности и сопутствующих ей бед… Так разошлись, что уже не собраться, а если сходимся, то большей частью для взаимного неудовольствия и злословия… И вожделенной свободы как-то не получилось…»
Александр Мендыбаев. Скамейка. Повесть
«…Саянов развернулся и побежал. Громыхания сзади участились. Он снова повернулся. Скамейка была неподалёку, но стояла как вкопанная. Он снова побежал. Как ни оглядывался, сколь резко ни менял маршрут, скамейка следовала за ним по пятам. Саянов шёл и думал – переутомление? Солнечный удар? Но какое солнце в такую погоду? Может, отравился чем-то за завтраком? И понимал, что ни одна из версий не объясняет случившегося. Абсурд, полный абсурд. Он заскочил в уходящий автобус и через сорок две минуты был дома…»
Дмитрий Раскин. Доцент Болдин. Рассказ
«…Болдин не любил университетскую среду. За узость и мелочность, прежде всего. Все эти бесконечные пересуды о должностях и защитах, вся бесконечная борьба грошовых амбиций, остервенелый дележ каких-то копеек и нелепых, вполне пластмассовых лавров. Комичное, раздувшееся до совершенно космических размеров самомнение вполне посредственных людей, свято уверенных, что им за их выдающийся вклад недодали, и от того несчастных. Их желчь, их обида на жизнь ли, на мир, их многолетняя, смакуемая ненависть друг к другу…»
Вера Сорокина. Питерская Одиссея. Рассказ
«…Павлика всегда привлекал праздник. Поэтому он взял самовар поудобнее и приготовился к перемещению. Максим тоже ощутил странное желание присоединиться. Но Харон, улыбаясь девушкам, незаметно указал своим гостям на розоватые щупальца, идущие от прогулочного корабля. Харон глотнул коньяку и недобро прищурился. – Вы их не любите? – поинтересовался Павлик, с которого быстро спал морок. – За что ж мне их любить? – Харон указал на злобных девиц, которые тянули страшные щупальца к уходящей лодке. – Убивают людей почем зря, и даже душ после них не остается. Тфу…»
Владимир Тучков. Милка. Первый бобровый поход. Рассказы
«…Беда пришла оттуда, откуда ее никто не ждал. Внезапно – не весной, когда тают снега, – а в конце мая разлилась в общем-то абсолютно безобидная речка Воря. Восемь шагов в ширину, по пояс в глубину. Да так разлилась, что получилось наводнение. Если бы в Заречном были старожилы, то они заявили бы, что не помнят такого ужаса на своем веку. Но поскольку старожилов не было, то эту сакраментальную фразу пришлось произносить людям не столь и старым – шестидесятилетним. Но и из их уст это звучало вполне весомо – то есть не помнят люди, еще не впавшие в возрастной маразм, с самого полета в космос Юрия Алексеевича Гагарина…»
ПОЭЗИЯ
Богдан Агрис
«На яркой чаше львиного огня, / которая проявлена всё краше, / прошу – не стоит ворковать меня. / Я становлюсь на переливе дня / одной из ломких и предельных башен. / / Кто будет рваться в сей широкий свет, / распластанный над ломаной кривою? / Ты принеси мне ласточку в ответ / и расскажи, что нас сегодня нет, / а завтра мы – но двое, только двое…»
Данила Давыдов
«между обезьяной и роботом / словно по пути в дамаск / как не поделишься ты опытом / какой не выдумаешь рассказ // посерединке прочерк / незаполнена графа / скажи, куда ж ты хочешь / а то кончается строфа»
Дмитрий Замятин. Создатель холмов
«плитчатая раскадровка ландшафтного сценария / еле угадываемые фигурки местного кино // вырезанные фрагменты пейзажных указателей и ориентировок / весь этот драйв пространства / ощущается скользкой глянцевой чешуёй / шероховатого визуального образа / глубины самого времени»
Сергей Слепухин
«Во сне полустёрт отпечаток эстампа: / в густеющем сумраке движется кто-то, / домашний халат и настольная лампа, / уютно ложится на лоб позолота. // Однажды очнуться от мысли ужасной: / с тобой повстречаться случится едва ли. / Выходит, свернул я налево напрасно, / и поздно теперь нажимать на педали».
Евгений Стрелков
«Млечные реки, яичные берега, / полые башни полощут подолы / в Волге. / По долу / туман от реки, / просторы. / Вечерня в гулком / как пустой молочный бидон / соборе – полутёмном ларе / для свечей, икон и просфор. / Гигант Св. Христофор / в пёсьем обличьи – на одном из круглых столпов. / Брат-близнец его, рыболов / снаружи храма распродает улов: / судаков, налимов, раков. / Белый Макарий многоголов, / тих и полон знаков».
Данил Файзов
«сам нашел не поможет ни гугл / ни другая вселенская ложь / словно выкинул мусор за угол / где его и себя соберешь // вопрошающим знаком вопроса / двоеточием скобкой затем / отправляется найденный воздух / я умру и останусь ни с чем»
ПЕРЕВОД
Георг Хайм / Georg Heym (1887–1912). «Морские» стихи. Перевод, комментарии Алёши Прокопьева
«Тень лодок, парус – прочерк в темноте – / На фоне сумерек. Чернеет кровь / Теченья. Стынет. Гаснет Запад вновь. / Лишь память здесь – в бледнеющей черте. // Свет корабельной лампы по твоей / Руке скользит, вдоль тихих синих вен, / Виска коснулся, где, скажи скорей: / Где сновиденья спят, отринув тлен? // Но почему молчишь? Не разожмёшь / Ладонь, зачем безжизненна рука? / Любимая. Ты слышишь? Ты умрёшь? / Там, где играют скорбно облака».
ПУТЕШЕСТВИЕ
Михаил Бару. Четыре конца китайки синей
Постоянный ведущий рубрики продолжает рассказ о малых городах России. В нынешнем номере читателям будет представлен Лальск.
ПРОСТРАНСТВО ТЕКСТА
Данила Давыдов. Странная рецензия про все на свете и немного про книгу (Евгений Сулес. Письма к Софи Марсо)
«…С прозой как-то иначе. Очень много превосходной прозы в самых различных литературных нишах. Но нет какого-то ощущения общего контекста – будто это не живая экосистема, а профессионально собранный зоопарк. Волк сам по себе, зайчик сам по себе, их вольеры далеко друг от друга. Нет живой радости природного взаимопоедания, когда, как известно, жука клевала птица, а хорек пил мозг из птичьей головы…»
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
Борис Кутенков. В каждом нерве бытия
О кн.: Ольга Балла. Сквозной июль. Из несожжённого; Ольга Балла. Пойманный свет. Смысловые практики в книгах и текстах начала столетия; Ольга Балла. Библионавтика: Выписки из бортового журнала библиофага
Наталия Черных. Тройная оптика одного романа с Бродским
О кн.: Вадим Месяц. Дядя Джо. Роман с Бродским
Ольга Бугославская. …And Justice for All
О кн.: Лев Гурский. Министерство справедливости
Денис Липатов. На лунных батарейках
О кн.: Изяслав Винтерман. Пчеловек: Сборник стихотворений
В СВОЕМ ФОРМАТЕ
Сергей Боровиков. Саратовцы
«Взял для справки книгу “Писатели Саратова” (1985) и понял, что надо рассказать о них…»
ЖИЗНЬ ХУДОЖНИКОВ
Алексей Голицын. Дворянин Юстицкий и беспризорник Горшенин. Несостоявшийся побег из Саратова через афганскую границу
«В середине декабря 1934 года в Саратовское управление НКВД на ул. Дзержинского поступило заявление о подготовке к преступлению против советской власти… Рукописный текст не датирован, но дважды подписан: “Юстицкий. Мой адрес Гоголевская 97 кв 2. Юстицкий В.М”.».