Опубликовано: Pechorin.net 19 апреля 2022
Источник: https://pechorin.net/raz/283
Автор: Ирина Соляная
Обзор номера:
Земная проза и небесная поэзия
(о журнале «Волга» № 1-2 (496), 2022)
Саратовский журнал «Волга» постоянно демонстрирует высокую планку отбора прозаических и поэтических текстов, объединяя под одной обложкой имена интереснейших разноплановых авторов. Прочтение первого номера этого года оставляет ощущения присутствия на цветущем лугу прозы, под звенящими небесами поэзии. Но если прозаические тексты подобраны на любой взыскательный вкус (лилии соседствуют с диким тюльпаном, а горечавка с цикорием), и читательская аудитория прозы может быть весьма широкой, то облака поэзии однородны и прозрачны. Здесь прослеживается определенный редакторский выбор, который влечет одобрение узкой целевой аудитории, любителей авангардной поэзии.
Повесть Карине Арютюуновой и ряд ее новелл – это настоящий подарок для поклонников прозы о советском детстве, но уникальность голоса этого автора не в описании «как все было раньше хорошо, и куда же мы скатились», а честный разговор о многообразии пережитого. Карине Арутюнова – украинская и израильская русскоязычная писательница, представившая для номера не только автофикшн-повесть «Блаженные», но и новеллы, которые больше относятся к жанру психологического этюда. Разные по форме и исполнению тексты занимают значительную часть журнала и демонстрируют их «флагманский» характер для данного номера. Богатейшая языковая палитра и беспощадная меткость наблюдателя не позволяют оторваться от текстов, в которых, казалось бы, ничего не происходит с героями. Уникальная способность увлекательно писать о том, как живут люди – отличительная черта всех произведений Карине Арутюновой. Но ее решение оборвать повесть на месте, где другой сюжет мог только начаться, весьма спорно. Позор разоблачения «мирных» соседей, привыкание к новой реальности «блаженных» удивят и обескуражат читателя.
Во всех интервью Карине Арутюнова подчеркивает свою поликультурность, «когда каждый может позволить себе быть иным, не опасаясь показаться нелепым, осмеянным, непонятым». И потому Карине пишет о еврейском детстве в коммунальной квартире. Её семья – «блаженные» с точки зрения обывателей. Мирно или не слишком уживаются соседи в этом ограниченном пространстве, наполненным сонмищем звуков и запахов. В каком горниле рождается мощный сплав советского общества, что предстоит пережить героям в атмосфере различий обычаев и культур, каково это испытывать недоверие и в итоге прийти к наивной доверчивости – автор знает на своем опыте. Карине убедительно показывает свое «странное свойство памяти – удерживать какие-то на первый взгляд совершенно незначительные подробности, и именно они, как правило, становятся значимыми». Её тексты настолько достоверны, что все происходит в них именно «здесь и сейчас», а не в военном Берлине и послевоенной Одессе. Разве мы так уж сильно отличаемся в своем горе и радости от героев Карине Арутюновой?
Медленно и вместе с тем неожиданно читателю открывается финал, когда правда оказывается на стороне бомжа Миши Отдай Калошу, а добродушный Повалюк, еще вчера накрывавший стол для Верочки, поворачивается к читателю трусливой гримасой профессионального стукача.
Цикл новелл под общим названием «Зеленые яблоки Сезанна» – это картинная галерея. Мы проходим рядом с образами, запечатленными в словесном полотне: добродушной старухой Фирой и соломоновской Златой-Суламифью, со старым богобоязненным Иосифом. Мы становимся свидетелями случайной встречи брата и сестры на вокзале. Мы улыбаемся поварским скетчам дяди Дани. Вереница этих и других странно знакома нам, словно существовали эти люди и в нашем общем детстве, хотя далеко не все мы жили-были в Киеве и Одессе. Но кто из нас любил столовскую кашу, чувствовал доброту детсадиковских грубых нянек? Разве мы не нянчили облезлую Жаконю (медведя, пупса)? Кто из нас не радовался ангине, избавившей от необходимости идти в школу? А эти ужасные «походы в гости», где в компании взрослых зевал от скуки любой ребенок, обряженный в единственное приличное платье или костюмчик? В нас всех есть что-то неуловимое общее, к которому обращается писательница. Пусть наши дети пожмут плечами, но эта реальность все еще окружает читателя среднего возраста, ее тающая дымка неуловима.
Рассказ-зарисовка Павла Чхартишвили «Смятенный голос осени» вторит поднятой К. Арутюновой теме разнообразия человеческих портретов, но выводы Чхартишвили более категоричны. Он не наблюдатель за движением дней человеческих, он не исследует изгибы людских душ, он фиксирует только свое отношение к происходящему, и потому текст П. Чхартишвили более земной и плоский, по сравнению с воздушным кружевом слов К. Арутюновой.
Сергей Соловьев в «Трёх главах из романа «Улыбка Шакти»» отправляет нас в далекий индийский заповедник. Нам рассказывается о любви главного героя и бесстрашной фотокорреспондентки. Одновременно читатель погружается в дневник наблюдений за дикой природой. В последние годы приобрел большую популярность жанр развлекательного, юмористического травелога, но Сергей Соловьев удивит серьезностью и некой торжественностью текста. Возвышаясь над рамками жанра, автор создает уникальное пространство живой природы, в которой человек не выглядит гегемоном. Сергею Соловьеву удается передать мощь и свирепый нрав самцов-слонов, ярость слоних, защищающих потомство, беспощадность тигров-людоедов, коварство смертоносных змей. Европеец здесь чуждый элемент, он испуган и обречен на гибель, если не станет следовать правилам выживания. Человеческая слабость противостоит могуществу джунглей.
В центре повествования космополит, нигде не находящий себе долгого пристанища, кочевник с фотоаппаратом и блокнотом. Его жизнь проходит в поиске острых ощущений и скрытого смысла посылаемых Шакти трудностей. Философские размышления героя о месте человека в бурлящем потоке дней сменяются увлекательными приключениями, что создает особый темпоритм повествования романа.
Вячеслав Харченко – лауреат Волошинского конкурса в номинации проза за 2007 г. В коротком рассказе «Несерьезно» он удивляет сочетанием абсурдного сюжета и пафосного манифеста главного героя – Иванова. Безликие герои с нарочито простыми именами Иванов и Петров задумывают странную поездку. Для того чтобы приготовить вина из крымского винограда, они решают украсть с чужого поля мешок поспевших гроздьев. Фразу Иванова о том, что «восприятие жизни это не череда правильных ответов» можно выделить в качестве основной идеи текста. Разумеется, юмористическая история заканчивается закономерным фиаско для героев-неудачников.
Автор из Сиднея – Макс Неволошин уже знаком российским читателям своими многочисленными публикациями в журнальной периодике и двумя сборниками рассказов: «Шла шаша по соше» (2015) и «Срез» (2018). В данном случае его творчество представлено рассказом «Где сидит фазан». В нем также торжествует философия свободы и космополитизма. Тридцать лет «совка», «беззащитная диссертация» и общее уныние узкого советского пространства гнетет героя, и он решается на годовую стажировку в Мюнхене. В рассказе описаны тревоги и волнения человека, оторвавшегося от бывшей для него родины, перенесенного волей авантюрной судьбы в чужой мир. «Гармонии нет, есть только приключения на свою задницу», – говорит главный герой и бесстрашно погружается в новую реальность с пятьюдесятью марками в кармане. Его ждет наука, новые знакомства, случайно встреченный в первом же кафе Войнович, тоска по любимой женщине и страх остаться с ней в чужой стране. Странное дело – прибыв в Мюнхен, герой сразу чувствует себя дома. «Остановись, безумец! – прошептал рассудок. Но что-то в тёмной глубине сознания, неодолимое и подлое, одержало верх. Движением танцора оно выбросило «мусор» в форточку». Неприглядное обнажение души героя подкупает читателя искренностью повествования.
Дмитрий Раскин в «Московском госте» удивляет читателя многогранностью своего таланта. Более известный как поэт, Раскин обращался также к жанру фантастического романа и пробовал свои силы в драматургии. «Московский гость» – это уверенная проза, с полным пониманием натуры чиновника, околонаучной среды, затхлого антуража провинциального филиала вуза. Читателю нарисована беспощадная сатирическая картина, где каждому персонажу предстоит сыграть неприглядную роль. Сребролюбивый командированный светила со «слишком профессорской» бородкой, жадная до власти Маша, распутная Дарья Олеговна из воспоминания главного героя. Его жизнь идет по накатанным рельсам, поэтому вместе с текстами лекций он возит с собой виагру. А чем еще заниматься в месте, где студенты и слыхом не слыхали о Ставрогине?
Поэтическая часть номера представлена подборками стихов Григория Стариковского, Андрея Таврова, Любы Макаревской, Кати Сим, Яниса Грантса, Александра Макарова-Короткова.
Подборка «8 стихотворений» Григория Стариковского – безусловный хит номера. Г. Стариковский – переводчик и автор нескольких сборников поэзии. Его стихи для многих, несомненно, будут открытием, поскольку автор живет и творит в Нью-Йорке. Для ценителей поэзии данного автора публикация в «Волге» – яркий и незабываемый подарок. Стихотворное полотно Г. Стариковского необыкновенно плотно соткано и пронизано метафорами и иносказаниями. Эти личные ощущения одиночества в толпе: «я сам листаю эту осень с мучнистым солнцем вдалеке, и мне не нужно встречных жизней с собачками на поводке», противопоставление зрелости и юности: «на футбольном поле чествовали выпускников…» перекликаются с ощущениями современного читателя. Горсти метафор, которые поэт щедро бросает в текст, не выглядят случайными, они незаменимы в авторском потоке поэтической реки:
«бегущая на плеча камней вода –
вчера еще – темный, ленивый лед,
дохлый табор, сегодня ты – плёская шаль…»
или
«прозревает песнь, пьется слаще кровь,
над затылком земли неживая сосна растет
под углом, как неправильно вбитый гвоздь».
Читателю предстоит услышать почти дневниковые откровения о книге «с обложкой, сделанной под мрамор» и о «свете, поперхнувшегося косточкой темноты», проследить траекторию «можжевеловой гаснущей мысли». Услышать, прожить, восхититься и запомнить.
Цикл стихотворений Андрея Таврова «Прощание с Кьеркегором: вариант единицы» построен таким образом, что стихи, относящиеся к жизни и идеям великого философа-экзистенциалиста Сёрена Кьеркегора, перемежаются речитативами, соотнесёнными с его знаменитой книгой «Страх и трепет». Речитативы читаются снизу вверх и слева направо, продолжая авторскую практику «Шестистиший» («Обратных композиций»), стихотворений, построенных наподобие китайских гексаграмм из книги Ицзин, состоящих из шести уровней каждая и считывающихся снизу вверх. Андрей Тавров – представитель метареализма – течения в поэзии 70-х-90-х гг. XX века, традиции которой он продолжает и теперь. Библейские сюжеты органично соседствуют с единорогами, скрипач на печной трубе – с обмороком свободы, выпархивающий из сердца снИгирь со стеклом бегемота.
Люба Макаревская с вереницей нежных и трепетных строк в подборке без названия подтверждает тезис о том, что сила может быть обретена в слабости, и тихий голос поэта звучит мощнее бравурных речей.
Что может точнее передать мироощущение женщины, чем строки поэтессы:
Когда в сто
первый раз
за день
ты коснешься
глазами
новостной ленты
пожалуйста
вспомни
Что я хотела бы
быть размером
со снежинку
чтобы лежать
на твоем
языке
у тебя
во рту
Пока мир
как чужой
оборачивается
в холодное
пламя
в эхо
Самарская поэтесса Катя Сим с подборкой «Полдень» фиксирует ощущение ускользающего момента с поразительной точностью деталей. Пунктирное письмо, птичья манера исполнения, тонкий и пронзительный голос юного поколения поэтов. Некоторые строки напоминают интуитивное письмо, которое практиковали в начале ХХ века, и теперь смотрятся также уместно. Стихотворения Кати Сим – как медитационная практика освобождения сознания, постижения движения пространства и времени.
***
Я был одним из снежных тополей – не из бутылки, а из зонта, замерзший и праздный, как скачущая стая башен второго города. Кто теперь знает, что такое проволока? Я шёл за своим потным телом. Дедушка, поющий в купол аптеки, не следует превращениям – есть места, например, пол грузовика-скотобойни. Туша пронзительно неподвижна. Я не взлетал – застыл под балконом, звал пуговицу, грохал ногами.
Челябинский автор Янис Грантс с подборкой «Метель» верен своему высказыванию о поэзии, как о природе приливов и отливов. Никто не знает внутреннего течения авторской мысли, и мы можем лишь видеть ее внешние формы, которые и есть суть высказываний. Форма соединяется с содержанием, и именно в поэзии они представляют собой органичный синтез авторского текста. Отдаленно строки Грантса напоминают своей смелостью поэзию В. Маяковского.
***
разумеется,
мы беспошлинный товар
под открытым небом.
а вот и нет!
***
ледокол, как мороженое,
тает, если его скулы
воспалены причалом
***
техас.
майолика неба.
меньшинство облаков.
глубокие морщины ковбоя,
как театральный грим, –
слишком уж нарочиты.
Москвич Александр Макаров-Коротков известен в поэтическом мире как продолжатель традиций Всеволода Некрасова и Геннадия Айги. Созданные им минималистические структуры отстоят на значительном расстоянии от прозы и от поэзии одновременно. Они могли бы восприниматься афоризмами, если бы автор преследовал цель поразить читателя остроумием или глубиной философского суждения. Но оригинальность поэтического высказывания А. Макарова-Короткова – это победа над многословием и велеречивостью.
***
ничего
не вышло
ничего
страшного
***
не говори
так
и так
не говори
поймут
не так
В литературоведческом разделе журнала читатели познакомятся с заметками Сергея Боровикова из многолетних циклов «В русском жанре» и «Запятой», с некоторыми особенностями поэтики Елизаветы Мнацакановой глазами Татьяны Грауз (на примере анализа стихотворения «Посвящение»), отрывком Александра Шарыпова из цикла «Пишем оперу», куда вошли три эссе, посвященные участникам группы «Два двенадцать»: Анатолию Гаврилову, Владимиру Пучкову, Леониду Швабу, и три коротких рассказа. Литературная критика представлена эссе Полины Жеребцовой «Восемнадцать рассказов о жизни» о книге Татьяны Леонтьевой «Суп без фрикаделек», Бориса Кутенкова о книге Льва Рубинштейна «Время политики», Александра Ливенцова «Пуантилизм по Сэлинджеру» о жесткой и проблемной прозе Марты Антоничевой «1003-й свободный человек». Критик Наталия Черных в эссе «Вариации на темы одной книг» рассуждает о книге любовной речи, ювелирной точности стихов Артема Пудова в сборнике «По лирическому счету. Проза на грани стиха 2016–2020 годов», вышедшему в издательстве «Стеклограф» в 2020 г. Мы продолжаем знакомство с автором номера Катей Сим вместе с эссе Алексея Масалова «Морфология страшной сказки». «Дебютная книга самарской поэтессы Кати Сим, собирающей свою речь из региональных контекстов, обломков сказочного фольклора и массовой культуры, мультипликационных образов и маркеров политической обстановки, показывает иной способ создания нарративных структур, скрепляемых как особым поэтическим воображением, так и особым отношением к социальному», – делает выводы литературный критик, исследователь метареализма А. Масалов.
Рассуждения Наталии Черных «Живорожденный дом» будут интересны поклонникам стихов Галы Пушкаренко. Автор эссе сравнивает поэтессу со странной молнией в скучном литературном процессе. «Гала Пушкаренко – чистой воды художественное произведение сама по себе, и не менее интересна, чем ее тексты», – утверждает литературный критик и последовательно доказывает это в своем эссе.
Подлинным подарком для ценителей прозы Михала Бару будет весьма нехарактерное для данного автора историко-краеведческое исследование о городе Опочка. В «Колоколах Федора Максимова» автор подробно излагает события прошлого этого города, и с присущим ему остроумием проводит параллели с настоящим.
Несомненно, выпуск журнала уже обрел своего нового читателя и порадовал разнообразием тем поклонников журнальной периодики.