Опубликовано: Pechorin.net Портал больших литературных возможностей. Декабрь 2021
Источник: https://pechorin.net/raz/215?fbclid=IwAR01JyYRx-tcQ3womZr2sQPlNlk_f34vddnN8hHL47qaWb4Z-kD_FtdLvG0
Автор: Агеева Екатерина
Мечтать нельзя ностальгировать
(о журнале «Волга» № 9-10 (494), 2021)
Алексей Слаповский представляет в начале журнала самый важный текст номера – поэму о живых душах «Успеть». И она отсылает жанровым обозначением к нашему классику, Николаю Васильевичу Гоголю. Главный герой – пожилой музыкант Василий Галатин – пытается добраться в пандемию из Саратова в Москву, чтобы навестить сына и внучку. По пути он встречает множество людей, которые тянут за собой нити разных судеб и смертей. И хотя, как принято считать, чужая душа – потемки, все эти люди раскрываются перед Галатиным (или благодаря ему), показывая, что даже самая темная и загадочная душа – живая, а значит, чувствительная и хрупкая, нуждающаяся в заботе прямо сейчас, а не на том свете.
Поэма «Успеть» – пожалуй, одно из самых гуманистических произведений об эпохе ковида, в которой нам суждено было оказаться. Любовь автора к героям сквозит даже через ироничную интонацию, а в моменты слома четвертой стены и вовсе прорывается свежим потоком. И это удивительно, поскольку те самые персонажи умирают, с безжалостной подачи писателя, на каждой новой странице.
В тексте нет чисто положительных или отрицательных персонажей. Каждый герой, даже эпизодический, балансирует на бытовой грани добра и зла, пытаясь выжить в непростое перестроечное время, в лихие 90-е, в пандемийную волну. Поэма Слаповского – история о бесконечной человеческой погоне за счастьем и неумении вовремя остановить прекрасное мгновение, довольствуясь малым. Как у Гоголя почти двести лет назад, современные герои стремятся к выгоде и не всегда готовы отстаивать высокие духовные ориентиры. Но всегда ли в этом их вина, или давление общества и государства в наши дни перевешивает? Как говорится, не мы такие – жизнь такая.
Эпистолярный рассказ Андрея Ломовцева «Друг мой Палыч» тоже касается пандемии и повествует не только о семейной жизни в дачной изоляции, но и о магии совпадений. Верить ли знакам и предзнаменованиям или разбираться с проблемами при помощи приземленных инструментов (будь то слово или физическая сила) – личный выбор каждого. Но главное, не опускать руки даже в високосный год с вирусом, осененным числом зверя.
Рассказ Бориса Ильина «Всем на долгие годы» перекликается с поэмой «Успеть» уже не внешним событийным фоном, а своей философией. Главная героиня – логопед Нелли Арнольдовна – вспоминает о детстве, студенчестве, отношениях с матерью. Как и многие персонажи у Слаповского, живет она со своими скелетами в шкафу, но, впрочем, совершенно их не стыдится. Страх, тоска и скука, в представлении Нелли, признаки жизненной стабильности и уверенности. Никакой оптимизм, по ее мнению, долгих лет жизни не прибавляет, как не дает он и теплого отношения семьи.
Пожалуй, проблема «показного оптимизма» есть и у Галатина из «Успеть», ведь он уверен, что его чаяниями семью сына еще можно сохранить. Вокруг же все живут как раз в той самой тоске и скуке, но довольны хотя бы тем, что сыты. Так что же лучше: быть честным оптимистом, от которого отворачиваются люди, или стать пронырливым хамелеоном, убегающим от внутреннего чувства вины перед своими идеалами? В сущности, не так уж и важно, если исход у жизни один. И, возвращаясь к словам Нелли Арнольдовны, только смерть и будет сидеть у нашего изголовья в последние секунды.
Подборка «Рассказы о Смирновских» – фиксация коротких моментов из детства, которые отпечатываются в памяти, даже когда мы вырастаем. Вадим Ярмолинец всего на паре страниц успевает передать и богатое воображение ребенка, и чувство вселенской безопасности рядом с родителями. С похожим «фрагментарным» способом передачи действительности работает и Игорь Силантьев. Его рассказы из подборки «Созвездие кондуктора» местами похожи на анекдоты, а местами – на прозаические хокку. При этом в большинстве текстов главным героем является «один человек», походящий на образный симулякр современного общества. Сюрреалистичный, а иногда и абсурдистский мир, выстраиваемый автором, во многом помогает вывести на первый план восточную жизненную философию о бессмысленности нашего бытия.
Дмитрий Бавильский в рецензии «Введение в обездоленность» говорит о книге «Будущее ностальгии» Светланы Бойм. Ностальгию в данном случае можно рассматривать как естественный результат модернистского восприятия времени и как протест против традиционной темпоральности жизни. Ностальгия – как ощущение бесприютности в мире – находит свое отражение в самых разных отраслях культуры, науки и искусства. И, конечно, не последнюю роль здесь играет расставание с родиной, даже с малой: перемена места жительства и дистанцирование от города детства и юности.
Во многом именно об этом, о чувстве не столько урбанистической, сколько социальной утраты, – «Основы кировского акцента» Антона Ботева. Герой возвращается в родной город и совершает с ним новое знакомство, сравнивая прошлое с настоящим, энтропию с порядком и человека с целой нацией. Автор точно передает ощущение слияния с местом, когда ты обнуляешься и возвращаешься к своему началу, зная при этом, что само городское начало, принимавшее тебя в объятия много лет назад, утрачено безвозвратно. К слову, следующий на страницах журнала текст – анаграммы Василия Силиванова – тоже о ностальгии, а вернее, о студенческой жизни на физтехе в 90-е. Впрочем, это тот случай, когда важно не о чем, а как написано, ведь мы имеем дело с анаграммой. И здесь читателю, наверно, полезно напомнить, что это произведение, части которого состоят из одного набора букв, как «кот» и «ток».
Отвлечемся от прозы. Осенний номер «Волги» вышел сложным: актуальная поэзия располагает к вдумчивому чтению с карандашом и неоднократному прочтению одного и того же текста. Так, Ия Кива, становится автором высказывания, прежде всего, политического, и только во вторую очередь – поэтического. В ее стихах много обращений к памяти и детству, при этом образ ребенка нередко трансфомируется из жертвы в пророка будущего.
Поэтический цикл Кирилла Корчагина – ещё один сюжет о городе: о Москве и о том, кто ее населяет, включая призраков прошлого. Примечательно, что «12 стадий близости» – не только эффектное название для цикла, но и реально существующие шаги отношений, предлагаемые Дезмондом Моррисом. Вот и герой не просто взаимодействует с телом (плотью) своих воспоминаний, а учится их узнавать и доверять им. Схожие впечатления оставляет и подборка Владимира Кошелева. В ней, впрочем, герой работает не над принятием памяти, а над фиксацией действительности.
Разбавляет исследовательскую линию метафизической поэзии подборка Павла Демидова. В «Куплетах на черный день» за внешней лубочностью скрывается такой же странный и по-восточному глубокий мир, как в рассказах Игоря Силантьева, разве что место одного человечка занимает некий Сидоров. Сюда же примыкает и постмодернистская шутовская игра в стихах Андрея Торопова. А вот стихи Валерия Земских на этом фоне, напротив, – максимально серьезные, мрачные, герметичные. В них сквозит безразличие не только к человеческому бытию, но и к самой смерти. Пожалуй, идеальный баланс можно найти в стихах Рафаэля Шустеровича, у которого герой неутолимо жаждет жить и одерживать победу надо всеми, покуда вокруг сгорают астероиды и умирают шумеры.
В разделе культурного наследия – стихи поэта «первой волны» эмиграции и представителя пражского литературного объединения «Скит» Вячеслава Лебедева. Подборку предваряет статья Владимира Орлова о жизни писателя, основанная на переписке Лебедева с Георгием Струве. Сами же стихи подтверждают расхожую мысль, что и сто лет назад поэтов волновало то же.
Мы всё ходим и ездим,
Но вернуться – не можем…
В этих строках вся та ностальгия и боль по прошлому, которые находит Светлана Бойм и в творчестве Набокова, и Бродского.
Заканчивается номер рецензией Бориса Кутенкова на книгу «Как мы читаем: заметки, записки, посты о современной литературе», которая представляет собой сборник статей авторов из рубрики «Легкая кавалерия» журнала «Вопросы литературы». Кутенков обвиняет критиков в излишней ворчливости, приверженности к «желтому» стилю и хамстве. Пожалуй, больше чем сам обзор примечателен тот факт, что его появление в «Волге» спровоцировало целую дискуссию: свой ответ дал и Дмитрий Кузьмин, которого Кутенков защищает в тексте, и Константин Комаров – один из главных представителей «Легкой кавалерии». Что же, значит, не обмелел ещё современный литературный процесс, а всё бурлит, разливается во все стороны. И это хорошо.